Лагерные записки или "Как я провёл этим летом"

[Garik-SPB]

Тем временем вертолётная площадка была уже практически готова, оставалось только покрасить и сделать разметку, исходя из предписаний и правил.

[Garik-SPB]

Старый индеец теперь вечерами ждал меня в моей палатке, слушая музыку в наушниках, а когда я приходил, мы с ним курили его трубку, сидя на крыльце и разговаривая.
Подходило к концу моё пребывание в лагере, и через несколько дней мне предстояло улетать. Мы с Ниной начали собирать и упаковывать ненужную посуду. Вечерами я уходил на реку. Иногда успешно, иногда не очень. Крупной рыбы больше не попадалось.

[Garik-SPB]

Вскоре вертолётная площадка должна была принять первый борт.

Какая-то непонятная фигня случилось с МТС-овской связью, и пропали все точки приёма, которые были найдены в лагере и возле него. Тогда пришлось ходить для звонков на дальнюю точку, куда ходили в прошлом году, чтобы поймать Мегафон. Год назад я, идя звонить на сопку, прихватывал с собой досочку-другую, от старой разрушенной бани. Досочки пригодились, и осенью Фернандо сколотил скамеечку на сопке, для того чтобы можно было присесть, покурить и спокойно поболтать с родными и близкими. Спасибо, Фернандо!

[Garik-SPB]

-Поговорил? – старик как всегда, неслышно, подкрался сзади. –Какие смешные у тебя мокасины, юноша,- уставился он на мои калоши и засмеялся.
-Это калоши, дяденька,- объяснил я старику. - Пойдём в лагерь, а по дороге давай рассказывай свою историю, а то мне улетать через два дня, а чем всё закончилось, неизвестно.
Два последних дня в лагере прошли обыденно, мы с Ниной возились на кухне, ребята заканчивали площадку.

[Garik-SPB]

.

[Garik-SPB]

В день моего отлёта выдалась прекрасная погода, я собрал свои шмотки после завтрака, и поднялся к вертолётной площадке, которая сверкала новой разметкой и была готова принять первый борт, которым я улечу на большую землю. Со мной улетали ещё несколько человек. Отъезжающие и провожающие в назначенное время собрались наверху в ожидании вертолёта.

[Garik-SPB]

Я так и не услышал от старика-индейца окончания его истории, так как последние два дня
не видел его.
Вот из за сопок показалась винтокрылая машина, и гул мотора разнёсся над тундрой. Вертолёт приближался к площадке и готовился сесть на неё. Это была первая посадка на новенькую площадку.

[Garik-SPB]

Я отошёл немного в сторону, чтобы запечатлеть эти исторические кадры, и когда вертолёт коснулся поверхности площадки, сзади на моё плечо легла уже знакомая мне ладонь. Я обернулся.
-Ну что, улетаешь?- с грустью в голосе спросил меня индеец.
Длинные с проседью волосы его развевались по ветру, чёрные глаза внимательно смотрели из под густых бровей.
-Да, улетаю,- ответил я. – Но ты же мне не рассказал, чем же всё закончилось, вождь?
-Да чем закончилось…- старик задумался на минуту. – Чем закончилось, ты и сам сможешь придумать.
-Как это я? Я же не знаю этой истории! Вдруг я придумаю что-нибудь не так? Не так как должно быть на самом деле?
-Всё ты сможешь, мой юный друг.
Старик похлопал меня по плечу.
-Беги к вертолёту, все уже садяться.
-Скажи хоть, отец! Это ведь ты про себя рассказывал историю? Это ведь ты и был тем самым юношей, Таппануком??? Скажи мне, вождь!
-И да, и нет… - еле слышно прошептал индеец, беря меня за плечи и слегка подталкивая в направлении вертолёта. - В каждом из нас есть Таппанук, так же как в каждой женщине есть какая-то часть Сатики. И вообще абсолютно у каждого из нас есть индеец внутри себя. Прощай, друг. Спасибо что был рядом.
Я побежал к вертолёту, в котором ждали только меня одного. На бегу я обернулся и крикнул с надеждой в голосе:
-Мы ещё с тобой увидимся, вождь?
-Как знать, как знать... быть может и увидимся, - донёс до меня ветер слова старика. – Ищи индейца внутри себя.

Я заскочил в вертолёт, трап за мной убрали, дверь закрыли и машина, задрожав своим железным телом, устремилась ввысь, заложив вираж над лагерем. Я прильнул к стеклу иллюминатора и увидел внизу маленькую фигурку старика, одиноко стоявшую посреди бескрайней тундры. Он смотрел вверх, прикрыв лоб ладонью, и на секунду мне показалось, что он махнул мне рукой на прощанье…

РАССКАЗ СТАРОГО ИНДЕЙЦА

ТАППАНУК

Багряное солнце коснулось вершин холмов на западе и, будто бы стремясь напоследок отдать земле остатки тепла и света, залило долину причудливыми красками. Верхушки сосен словно вспыхнули холодным огнём, и нижняя часть леса от того стала казаться ещё черней.
Шлёп-шлёп-шлёп-шлёп… - плоский камушек заскакал по гладкой поверхности воды, оставляя за собой расходящиеся в стороны круги.
Шлёп-шлёп-шлёп…- ещё один полетел следом.
Так пускать круги на воде много лет назад научил тогда ещё маленького Таппанука его отец, Вайоман, уважаемый в общине охотник и воин. И научил его стрелять из лука без промаха. Таппанук пока не охотник, но очень скоро им станет, ведь он уже совсем взрослый и сильный. Скоро будет большой сход всех общин племени, и будет посвящение в охотники юношей, достигших положенного возраста. И он будет посвящён в охотники, вплетёт в волосы бело-голубое, цветов его клана орлиное перо. А потом будет день выбора невест, и он будет вправе участвовать и в этом мероприятии.
Шлёп-шлёп-шлёп-шлёп-шлёп-шлёп…- плоский камушек полетел очень далеко и, вполне вероятно пролетел бы ещё немного но, ударившись о торчащий из воды большой валун, отлетел в сторону, булькнул разок и утонул в прозрачной воде озера.
Юноша осмотрелся, взглянул на заходящее солнце и заспешил домой, где его наверное давно ждали члены его семьи. После как несколько зим назад в схватке с огромным гризли погиб его отец, их с матерью взял в свою семью Каулиноак, брат отца. Так было принято в их общине Матованкунов, да и вообще так было принято у всех Ленапе, чьи племена и общины селились и охотились на всём протяжении долин рек Ни-Сули-Тук на юге и Мун-Хе-Кун-Не-Тук на севере, до большой солёной воды, и ещё много севернее, вдоль всего побережья, вплоть до владений Мохоков, Онейда и Махикан.
Быстро поднявшись по склону холма и стараясь мягко ступать мокасинами, чтобы не услышали и не залаяли собаки, Таппанук подошёл к деревне. Еле слышно прокрадываясь между земляными хижинами, огибая их с тыльной стороны, направился к своему дому.

САТИКИ

Вот он идёт, пробирается между землянок и типи, еле ступая своими мокасинами
по траве…немного согнувшись и припадая к земле. Домой пробирается, не хочет чтобы его увидели. Снова, небось ходил на озеро и кидал свои дурацкие камушки в воду. Хоть бы взглянул в её сторону, хоть бы голову разок повернул!
Сатики ещё больше приоткрыла край оленьей шкуры, закрывающей вход в хижину, уже не скрывая своего лица.
Нет, даже и не подумал повернуться, а лишь выпрямился, и уже не таясь и не пригибаясь, прошествовал мимо неё, выпрямив спину и расправив плечи.
Ну и пусть! Пусть катится куда захочет! И не такие юноши общины, да и из других общин племени мечтают заполучить её в жёны! Даже Выйтанкун, лучший молодой охотник из очень отдалённой деревни Кроуси, на самом севере владений Ленни-Ленапе, всего лишь раз увидевший её прошлой осенью во время большой сходки общин племени, на следующий - же день прислал целую кучу подарков для неё.
И наверняка в день выбора невест он побежит за ней и попытается сорвать с неё ожерелье с изображением головы лисицы, тотема их семьи, чтобы потом предъявить его родителям Сатики и старейшинам их рода. А предъявив, уведёт её в свой клан, на север, как законную жену. Ну, это конечно, если догонит. Догонит и сумеет справиться с ней. А бегает Сатики как лесной олень, и хитра она как Лисица, символ их клана, и если она не захочет, то никто из женихов догнать её не сможет. А если и догонит, то…
Почти год назад Ваукини, сильный охотник, сын старейшины общины Каома сумел-таки её настигнуть в густых зарослях. Трое или четверо юношей побежали за ней тогда вниз по склону холма к густо поросшей соснами и клёнами долине реки, где она укрылась. Но увидев, что её преследует Ваукини, все остальные как-то незаметно отстали и разбрелись в разные стороны. Кто повернул обратно, конфузливо отворачивая лицо, а кто-то побежал ловить других девушек.
И силён Ваукини, и очень ловок, но если Сатики не хочет чтобы он стал её мужем и увёл в свою общину, значит этого и не будет. Ваукини вернулся на склон холма один, без тотема, но с двумя глубокими кровоточащими ссадинами в пол лица. Молча, ни на кого не глядя, проследовал Ваукини в свой типи, и больше не показывался до самого следующего дня, когда все прибывшие на праздник Ленапе разошлись по своим поселениям. А Сатики вернулась в лагерь почти затемно, с нетронутым тотемом на груди, за что сразу же подверглась обструкции со стороны женской половины семьи. Но молча и гордо выслушав всё что о ней думают женщины, никому не говоря ни слова, удалилась в свою часть хижины, закрывшись пологом из оленьей шкуры.
Снова Сатики увидела Ваукини ещё раз во время большой охоты, когда охотники-разведчики Махикан донесли Ленапе весть о том что большое стадо оленей вапити зашло на их приграничную территорию, и вожди племени собрали всех охотников с тем чтобы двинуться на север навстречу вапити, и до наступления зимних холодов запастись провиантом. Это была радостная весть, ибо не каждую осень выпадает такая удача.
Ваукини тогда старался не глядеть в её сторону, да и она старалась не попадаться ему на глаза, но следы своих острых ногтей на его щеке она всё же заметила.
А Таппанук что? Ещё даже не охотник, и перо в волосах носить пока не имеет права! А пока нет пера, пока не охотится, так и невесту выбрать не может. Да ещё и задавала такой! Вот и пусть швыряет в воду свои дурацкие камушки. А она уж позволит какому- нибудь сильному молодому охотнику сорвать с её шеи тотем и принести матери Сатики.
Пусть идёт куда хочет, этот Таппанук, пусть катится!
Почти скрылся из глаз, на мгновение обернулся! Сердце Сатики застучало быстро-быстро! Она задёрнула полог.
Нет… наверное показалось…

ТАППАНУК

Вот незадача! Не удалось ему прошмыгнуть незамеченным к своей хижине. Снова она его засекла! Да ещё и посильнее полог приоткрыла и совсем не стесняясь, смотрит на него своими раскосыми чёрными глазами!
Грудь сдавило со всех сторон, дыхание стало прерывистым, а к лицу прилила кровь.
Ну почему всегда, когда он проходит мимо её жилища, у него так сдавливает дыхание, а щёки пылают как раскалённые угли костра? Ещё чего доброго заметит его замешательство, а потом будет, смеясь, рассказывать всем своим подругам как видела его, крадущегося и озирающегося по сторонам?
Таппанук выпрямился и расправил плечи. Хотел перейти на ровный шаг, но ноги его не слушались и буквально пулей пронесли мимо хижины Сатики. Только не оборачивайся! Не вздумай обернуться слабак, помёт дикой собаки!
Когда Сатики осталась далеко за спиной, юноша не выдержал и обернулся, в надежде на то, что девушка уже скрылась за пологом.
Коря себя за эту слабость, и ругая, на чём свет стоит, он увидел в щели полога край её лица, после чего она исчезла, а полог закрылся за ней.
Оставшийся путь до своего жилища он прошёл, уже не таясь, ибо не было больше никакого смысла таиться. Она его снова увидела, такого смешного и неуклюжего в своей попытке пройти незамеченным.
Ничего. Скоро день посвящения в охотники, и тогда он докажет всем, да и ей тоже, что он уже не мальчик, а большой и сильный охотник. И что отец его мог бы им гордиться. И мать его будет получать теперь самые большие и мягкие куски мяса оленя, лося или медведя.
Правда они и сейчас не голодают. Каулиноак хороший охотник, и сын его, будучи старше Таппанука на три зимы, уже давно охотится на равных со взрослыми мужчинами Матованкунов, и приносит мясо в равных долях с остальными охотниками. Помимо этого в реках полно лосося, а Ленапе всегда были хорошими рыбаками. А ещё по берегам рек и озёр полно дикого риса и достаточно лишь сесть в каноэ, подплыть к свисающим к воде злакам и ссыпать рис в плетёную корзину.
Когда по осени удастся добыть много лося или вапити, женщины общины готовят впрок пеммикан.
Для этого женщины растирают сушеное мясо на камне в порошок; кости раздробляют и вываривают на слабом огне; всплывающие жир и мозг снимают и растирают с мозгом, ранее вынутым из костей, и все это смешивается с мясным порошком; получившуюся густую массу, пеммикан, вываливают в специальные берестяные коробки пирамидальной формы, где она может храниться до трех лет, не портясь даже в жаркие летние дни.
Если же мясо впрок не заготавливалось и то, что не съедалось сразу, и если это был лось или лесной олень-вапити, к стоянке уже освежеванную тушу перевозили на тобогганах - длинных деревянных санях с загнутым носом, и хранили мясо около хижины на высоком помосте (чтобы не могли достать собаки). Если убивали медведя, то в связи с почитанием этого животного, его привозили к палатке нетронутым, вносили внутрь, и там уже женщины снимали с него шкуру и разделывали тушу.
Всё это Таппанук знал сызмальства, видел и постигал все эти премудрости вместе с другими детьми общины. Равно как постигал и другие науки- стрельбу из маленького лука, искусство владеть ножом, способность красться незаметно и ходить бесшумно…
Вроде он из всех своих сверстников ходит бесшумнее всех, крадётся тихо как мышь, но почему эта вредная девчонка Сатики всё время его замечает и застаёт врасплох? Может следит и караулит? Зачем?

САТИКИ

Более всего Сатики терпеть не может когда её заставляют делать то, чего она делать не желает, а ещё больше её раздражает этот упрямый Таппанук!
Только понять она не в силах, если он так её раздражает, то почему тогда она каждый вечер, когда этот упрямец возвращается со своего озера, где занимается совершенно непотребными для молодого человека вещами, а именно бесцельным швырянием в воду камней, так ждёт когда он пройдёт мимо их жилища? И так ждёт, что он бросит на неё свой взгляд? И почему ей так нравится смотреть на его крепкие ноги, обутые в чёрные мокасины, на его широкую, не по годам спину, его горделивый профиль? На длинные блестящие волосы, мягко спускающиеся на плечи, схваченные вокруг головы кожаным ремешком, любовно расшитым его матерью бисером?
Однажды она бесшумно прокралась вслед за ним на озеро, где увидела его, молча смотрящего на воду и думающего о чём- то своём, потом бросающего камни в воду.
Это занятие показалось ей бессмысленным и недостойным будущего охотника и воина.
Хотя совсем скоро, по прошествии двух лун, будет объявлен большой сход всех Матованкунов, да и другие Ленапе придут и встанут большим лагерем, поставив свои типи на склоне холма Вайоман, обращенного к долине реки.
Все старейшины кланов и вожди племени оденут свои боевые головные уборы, соберутся у большого костра, закурят свои трубки, шаманы раскрасят красками свои лица и ударят в свои Бубны, женщины будут готовить мясо и рыбу и веселье будет продолжаться уже при свете луны. А на следующий день группа опытных охотников- разведчиков отправится выслеживать оленей или лосей, и как только они выследят животных, будет организована группа загонщиков, задача которых окружить добычу и направить её на молодых охотников, из числа юношей, готовых быть посвящёнными в охотники.
И молодые охотники, притаившиеся в засаде с луками и стрелами, а также с ножами и копьями должны будут показать все свои охотничьи навыки. А потом освежеванные и разделанные туши добытых животных принесут в большой лагерь, где каждый Ленапе увидит как молодой охотник, преклонив голову и колено, подносит старшей женщине своей общины куски мяса, сопоставимые по размеру и качеству вкладу, который внёс каждый охотник в общее дело. И если выстрел какого либо юноши считался смертельным для животного, то он вправе был взять себе лучшие куски мяса, а так же печень.
И старейшая женщина общины должна говорить тогда такие слова:
« Встань с колен, охотник. Солнце всегда встаёт над большой солёной водой, а заходит за холмом Вайоман, воды реки Ни-Сули-Тук всегда текут в одну сторону, карибу всегда приходят с одной стороны, и уходят из года в год туда же. Возьми свои куски мяса, а также печень убитого животного и положи в общий котёл. Так было всегда и так будет»
И охотник понесёт свою добычу к большому костру, и рядом будут идти мать его, родные, братья и сёстры, и все члены семьи. И гордость будет переполнять их, и в этот вечер будут сидеть они на самых высоких и почётных местах возле большого костра, и первыми будут они брать себе мясо, и есть его вместе со своим новым кормильцем. А потом, в знак взросления и приобщённости к взрослому населению племени, старейшина рода вплетёт в волосы молодому охотнику орлиное перо, раскрашенное в цвета его общины.
Сатики задумалась…
-А интересно, попадёт ли стрела Таппанука хоть куда-нибудь?
Да даже если и не попадёт, всё равно он будет считаться прошедшим обряд посвящения в охотники, а затем в его волосы вплетут орлиное перо, ну а вскоре состоится день выбора невест. Кого он выберет, интересно?
Наттаки, младшую дочь Макота, старейшины общины Таунуэпа? Она симпатичная, да и Таппанук ей нравится, это видно.
Или может быть Наунилиту из родственной Сатики семьи Гризли? Наунилиту сама говорила по строжайшему секрету, что ей безумно нравится Таппанук, и она спит и видит как он бежит за ней, валит её на землю и срывает с её шеи тотем.
Только об этом строжайшем секрете знает наверное не только вся их деревня, но ещё и Мохоки на севере и Поухатаны на юге!
Болтушка эта Наунилиту.
Но уж совершенно точно за Сатики Таппанук не побежит!

ТАППАНУК

Этого дня Таппанук ждал с особым волнением. Да и не только он ждал его, этот день с трепетом ждали все Матованкуны и остальные Ленапе, а особенно юноши, которым вскоре предстояло сдать экзамен на принадлежность к сообществу охотников, экзамен на возмужание, и получить право вплести в волосы орлиное перо цветов клановой принадлежности, охотиться наравне с взрослыми мужчинами и выбрать себе спутницу жизни.
Накануне со всех сторон к холму Вайоман стали стекаться Ленапе разных родов и семейств с долин обеих рек, входящих в охотничьи угодья Ленни-Ленапе.
Здесь были Кроуси и Коахены из дальних северных деревень, были Конои и Покопсоны с юга, а так же общины Каома, Таунуэпа, Навасинки, Скваты, Матованкуны и многие другие.
С раннего утра на склоне холма закипела бурная деятельность. Мужчины ставили свои походные типи, женщины занимались очагом и провиантом. В самом центре склона, на большой плоской площадке были установлены типи вождей и старейшин кланов, рядом было оборудовано место для большого общего костра. В стороны и вниз от этой площадки расположились типи вновь прибывших. Типи Матованкунов, общины, к которой принадлежал и Таппанук, расположились неподалёку от большого общего костра, немного ниже его по склону, и оттуда открывался чудесный вид на склон холма и долину реки, окрашенную жёлто-красными причудливыми красками надвигающейся осени.
К вечеру все приготовления были закончены, старейшины и шаманы заняли свои места возле большого костра, остальные расположились большими группами по родовой принадлежности вокруг центральной площадки. Ударами бубнов шаманы возвестили всех прибывших о начале большой сходки. Задымились трубки, раздался запах варёного мяса и запеченной рыбы, которыми женщины обносили своих соплеменников. Потом молодые девушки встали в круг возле большого костра и начали покачиваться в такт ударам бубнов, слегка притопывая ногами. Сначала едва заметно, но потом, с каждым тактом, их движения становились всё более акцентированными и твёрдыми. Их стройные фигуры грациозно скользили то в одну, то в другую сторону, бёдра плавно покачивались, а ноги отбивали такт. Постепенно ускорялся и ритм, в какой-то момент танец достиг своего апогея и удары бубнов и отбивание такта ногами стали сливаться в один равномерный гул. Следящие за всем этим мужчины и женщины в какой-то момент не выдержали и, вскочив на ноги, присоединились к этой бешеной пляске. Таппанук тоже пустился в пляс, поочерёдно отбивая такт двумя ногами. Взгляд его был устремлён в круг танцующих девушек, где из всех, несомненно, выделялась Сатики. Взгляд её был сосредоточен, лицо пылало от возбуждения, глаза были устремлены в небо, волосы, заплетённые в длинные косы, веером разлетались в разные стороны. Её движения были настолько плавны и грациозны, что невозможно было отвести взгляд.
Внезапно, в самом апогее бешеного танца бубны ударили одновременно и замерли. Застыли на месте и танцующие, раскинув руки в стороны и подняв лица к небу.
Таппанук тоже застыл, не в силах отвести взгляда от Сатики. Она была прекрасна в своей бешеной энергии. Её грудь, запахнутая жилетом из оленьей шкуры, вздымалась вверх и опускалась вслед выдыхаемому девушкой воздуху. Под жилетом была одета светлая блуза, расшитая бисером и украшенная иглами дикобраза. Кожаные гамаши, обтягивающие её бёдра, плавно уходили в короткие серые заячьи мокасины. В косы были вплетены тонкие кожаные ремешки, поддерживающие свисающие с двух сторон полоски меха горностая. На шею было одето ожерелье, сплетённое из кожаных ремешков, также украшенное бисером, венчала это ожерелье заправленная в своеобразный кожаный футляр белая костяная пластина, на которой была изображена голова лисицы.

[Garik-SPB]

САТИКИ

Ох, и натанцевалась же она вчера! До изнеможения, до дрожи в коленях. А Таппанук так таращился на неё, хоть и пытался это скрыть изо всех сил! Да и не только Таппанук не сводил с неё глаз, ведь, вне всякого сомнения, она была самой очаровательной девушкой вечера. Уж она-то знает себе цену. И танцует она лучше всех.
Далеко за полночь разошлись гости по своим типи. Долго ещё, лёжа на оленьей шкуре, она слышала как самые стойкие мужчины, вожди и старейшины общин, тесно обступив большой костёр, покуривая свои трубки, обсуждали свои мужские дела, и в частности, предстоящий праздник посвящения в охотники.
А утром, едва открыв глаза, она выскользнула из своего типи, чтобы попить воды, и тут же нос к носу столкнулась с Таппануком.
Опять он куда-то пробирался, немного пригнувшись, и неслышно ступая мокасинами по сырой от росы траве. Увидев её, он отшатнулся от неожиданности, постоял секунду, глядя ей в глаза, пробормотал что-то себе под нос, зачем-то повернулся и в мгновение ока исчез, скрывшись за ближайшим типи.
Она не смогла сдержаться и звонко рассмеялась ему вслед. Нет, ну и вправду он смешон! Шёл куда-то, её увидел, испугался и убежал! Тоже мне, воин…
Когда солнце готовилось подняться к самой своей высокой точке на небосклоне, в лагерь пришли разведчики, которые доложили что неподалёку, в лесном массиве в долине реки ими была обнаружена небольшая группа оленей-вапити, и это стало сигналом к сбору юношей на свою первую взрослую охоту.
Сатики видела как молодые охотники, вооруженные луками и копьями быстро собрались на нижней террасе холма. Среди них был и Таппанук, в руках которого был большой лук, а за спиной колчан со стрелами с бело- голубым оперением.
Члены семей, провожающие юношей на охоту, отошли в сторону. К юношам присоединилась группа опытных взрослых охотников. Это загонщики. Их задача- выгнать вапити на группу стрелков и попытаться сделать так, чтобы олени прошли неподалёку от охотников, сидящих в засаде. Ещё несколько взрослых охотников будут находиться в конце предполагаемого бегства оленей, чтобы добить раненых животных, если таковые будут, и которых не смогут догнать и убить юноши.
Вождь велел всем охотникам, участвующим в церемонии повернуться вместе с ним в сторону востока, шаман ударил в бубен, прочёл заклинание. Затем охотники повернулись вниз, в сторону подножия холма и, ведомые разведчиками, стали спускаться вниз, к речной долине. Вскоре они скрылись в лесном массиве. В лагере воцарилась тишина, изредка нарушаемая лаем собак и плачем детей.
Лагерь погрузился в дремоту и ожидание…

ТАППАНУК

От предвкушения предстоящей охоты непривычно холодило спину и дрожали колени. Хотя не совсем непривычно. Таппанук силился и от волнения всё никак не мог вспомнить, когда ему приходилось испытывать нечто подобное. То что оно было, он точно знал, а вот когда и при каких обстоятельствах? С трудом отогнав от себя ненужные и мешающие ему мысли, Таппанук глубоко вдохнул в себя запах осеннего леса. Хвойный, терпкий запах сосен и лиственниц смешивался со сладковатым запахом клёна. В низинах этот запах тонул в запахе папоротника, высота которого порой превосходила человеческий рост. Здесь можно было так затаиться при желании и умении, что ни один самый опытный следопыт не в силах будет отыскать спрятавшегося.
Вскоре охотники вышли на большую поляну, окружённую со всех сторон вековыми соснами. Разведчики, постояв немного в стороне и о чём-то меж собой посовещавшись в полголоса, велели оставаться охотникам на поляне, а сами углубились в лес. Вскоре они вернулись, сообщили о том что группа вапити по прежнему невдалеке отсюда, и велели молодым охотникам занять свои позиции в засаде на одном из краёв поляны, схоронившись у подножия сосен. По другую сторону поляны проходил глубокий овраг, и олени вряд- ли сунутся туда, предпочтя быстро уходить по открытой ровной местности, как раз под прицелом сидящих в засаде молодых охотников.
На всякий случай по другую сторону оврага расположились трое опытных охотников. Их задачей было в случае необходимости не пустить оленей в овраг, и направить их обратно на поляну. В противоположном конце поляны, в самом узком её месте, притаились ещё трое охотников, готовых в случае бегства раненого животного добить его, не давая тому скрыться в лесной чаще.
Юноши легли под стволами деревьев, скрывшись в высокой траве, на некотором удалении друг от друга, растянувшись почти на всю длину поляны. Таппанук достал из мокасин свой остро отточенный каменный нож и провёл пальцем по его лезвию. На кончике пальца выступила алая капля крови и, чуть покачнувшись, упала на траву. Таппанук удовлетворённо кивнул головой, убрал обратно нож, положил перед собой лук и поправил за спиной колчан со стрелами.
Прошло совсем немного времени и из леса, с той стороны, в какой скрылись загонщики, раздались пронзительные гортанные крики.
Ииииийехоуууууу!
Йууууухоууууу!!!
Сидящие в засаде напряглись и встали на корточки, словно приготовившись к прыжку.
Айааааахооооооууууу!!!!! – всё ближе и ближе.
Йохоооооуууууу!!!! – всё громче и громче.
И вот, наконец, из леса на поляну выскочили несколько вапити.
Какая то часть молодых охотников хотела было вскочить на ноги, но была резко одёрнута оставшимся с ними опытным охотником Лакотой.
Ещё рано. Еще немного. Ждём команды Лакоты. Вот уже первый олень почти поравнялся с сидевшими в засаде…
-Пора! Вперёд!!!- вскрикнул Лакота, и тут же в воздух взвились полтора десятка пар мокасин, полтора десятка луков одновременно вскинулись над головами, полтора десятка рук на бегу выхватили из-за спин полтора десятка стрел, которые спустя мгновение вылетели из своих смертоносных орудий и полетели в направлении животных. Несколько стрел попали в цель и один вапити закрутился на месте, поднимая вокруг себя столбы пыли. Таппанук тоже стрелял, но не попал, точно. Он стрелял в головного оленя, и стрела пролетела прямо за ним, он это видел. А упавший олень был примерно в середине группы.
В это время несколько оленей повернули назад, и стремглав промчались мимо загонщиков, выскочивших на поляну, но стрелять не имевших права. Два вапити, стали сворачивать в сторону оврага, где были встречены гортанными криками затаившихся там охотников, и повернули обратно, направившись в другой конец поляны. Молодые охотники сбегали вниз, на ходу вытаскивая стрелы из колчанов и перезаряжая луки. Вдруг один из двух оленей, словно почуяв недоброе, сделав широкий круг, помчался на загонщиков, которые криками пытались повернуть его обратно, да так и не смогли, и олень скрылся в чаще. А последний вапити, огромный самец с ветвистыми мощными рогами, что было сил уходил в направлении выхода с поляны. Несколько стрел, выпущенных в него, просвистели рядом, одна сломалась, ударившись о рога животного. Самцу вапити оставалось сделать ещё несколько прыжков, для того чтобы уйти в лес, в то время как четверо или пятеро охотников, которые были ближе всего к оленю, сделали ещё по одному прыжку в направлении уходящего оленя, на лету достали ещё по одной стреле, и выпустили их в цель. Таппанук тоже выстрелил, и ровно в тот момент, когда он выпускал тетиву, он вдруг неожиданно вспомнил, когда и где он прежде испытывал ощущение холода в спине и дрожание коленей, сходные с теми ощущениями, которые Таппанук испытал, отправившись на первую свою большую охоту. Всё то- же самое он ощущал, когда видел Сатики. Тот же холодок в спине, дрожь в коленях и испарину на лбу.
Стрелы со свистом полетели в сторону убегающего оленя. Из-за того что было далеко до цели, не было точно видно как летят стрелы. Но, судя по всему, хотя бы одна из выпущенных стрел настигла оленя в самом конце поляны, когда он уже почти достиг лесного массива. Пробежав ещё несколько шагов, зверь рухнул.
Тут же из-за деревьев выскочили охотники, чтобы не дать уйти оленю, если тот встанет на ноги или добить его, если он будет ранен. Но издали было видно, что в этом необходимости не было, и охотники просто стоят рядом с оленем и ждут остальных.
Громогласный победный клич огласил поляну. Рядом с первым убитым оленем уже стояли охотники и рассматривали стрелы, попавшие в него. Подошёл и Таппанук. Из нескольких стрел, попавших в оленя, две нанесли смертельные раны. По довольным лицам двоих молодых охотников можно было догадаться, кто был самым метким. Но здесь и расстояние было невелико, и олени были как на ладони. И интереснее всего было, чьей же стрелой сражён уже почти убежавший в лес огромный самец?
Таппанук подошёл к сгрудившимся вокруг поверженного животного одним из последних. Охотники старались заглянуть друг другу через плечо, чтобы увидеть оленя. И внезапно они стали оборачиваться назад и расступаться перед Таппануком, глядя на него. Юноша сделал несколько шагов вперёд, пока не добрался до первого ряда охотников. Тут и они обернулись и почтительно расступились перед ним. Ещё не веря своим глазам и не вполне понимая происходящего, Таппанук сделал ещё два шага вперёд и увидел лежащего на боку огромного вапити, из шеи которого текла на траву багровая густая кровь. Олень был совершенно мёртв. Рана была смертельной. Из шеи вапити торчала стрела, глубоко пронзившая животное. У стрелы было бело-голубое оперение, оперение цветов его, Таппанука общины, общины Волков - Матованкунов.

САТИКИ

-Идут! Идут! – пронеслось по лагерю, и тут же из всех типи стали выходить мужчины и женщины.
-Идуууут!!! – лагерь заметно оживился и стал похожим на большой муравейник.
Залаяли собаки, снова заплакали, уснувшие было дети.
Внизу, у подножия холма показалась группа охотников. По мере приближения к лагерю стало видно, что они волокут по траве два тобоггана. Когда охотники подошли ещё ближе, люди в лагере увидели что в тоббоганах лежат два оленя, причём с одним из них, огромным рогатым самцом охотники едва справлялись.
Мужчины в лагере стали спускаться по склону холма, чтобы помочь соплеменникам. Лагерь огласился восторженными криками.
Сатики тоже кричала и радовалась непонятно чему, подпрыгивая на месте как маленькая девчонка. Она сама не ожидала от себя такого бурного проявления восторга.
Поднявшихся к лагерю охотников со всех сторон обступили соплеменники, цокали языками и качали головой в знак одобрения, глядя на принесённую добычу.
Лица охотников были строги, сдержаны и непроницаемы, и в них невозможно было прочесть самый интересующий всех Ленапе вопрос: «Кто»?
Таппанук встал немного в стороне, оглядел окруживших их людей, выискивая в толпе мать и своих родных. Мать сама нашла его, протиснулась сквозь толпу, обняла и прижала его лицо к своей щеке.
Сатики совершенно неожиданно поймала себя на мысли, что хотела бы сейчас оказаться рядом с ними и тоже прижать голову Таппанука к своей щеке.
-Фу! Глупость, какая! – отогнала она от себя такие непристойные мысли.
Но сердце почему-то приятно защемило, когда он мельком взглянул на неё, и как ей показалось, едва-едва улыбнулся.
Он улыбается??? Вот те раз! Не может быть.
К щекам сразу прилила горячая кровь и Сатики поспешила отвернуться.
Обе туши мгновенно освежевали, сняли шкуры и разделали на большие куски мяса, которые аккуратно выложили на этих шкурах.
Далее все расступились, оставив возле разделанных животных только молодых охотников и больших вождей племени - Маннота, Тукаили и Юна.
Маннота, самый старший из вождей выступил вперёд и молвил:
- Настала пора молодых. Сегодня вам выпала честь стать в один ряд с великими охотниками племени. Сегодня вы доказали что женщины, дети и старики никогда не будут голодать и вы всегда сможете прокормить их, равно как и нуждающихся в вашей помощи соплеменников.
А теперь пусть каждый из вас подойдёт и возьмёт причитающееся ему по заслугам его.
И пусть каждый из вас помнит о том, что нельзя убить, больше чем можно съесть. На том всегда держался и держится великий народ Ленни – Ленапе. Так было, так всегда будет!
Молодые охотники подошли к шкурам, на которых лежали куски мяса и каждый взял себе по несколько кусков. К немалому своему удивлению Сатики увидела, что к шкуре огромного самца первым подошёл Таппанук, наклонился, взял большой кусок мяса и печень. По толпе прошёлся гул одобрения. Таппанук вышел из круга охотников и направился в сторону Катуитите - старшей женщины общины Матованкунов. Мать его гордо ступала рядом с ним, обнимая Таппанука за плечи. По её щеке текла слеза.
-Смотрите! Это Таппанук, сын Мойтона из рода Волков. Он большой охотник -слышались возгласы вокруг них.
-Он убил огромного вапити. Его стрела пронзила вапити насквозь! Его семья никогда не будет голодать, он большой охотник и мужчина!
Мать с трудом сдерживала слёзы, а мужчины и женщины общины восторженно цокали языками и хлопали Таппанука по спине.
-Таппанук – Чёрный Волк! - воскликнул кто-то, глядя на его чёрную кожаную рубаху с тёмно-серой бахромой на рукавах, ноговицы из меха чёрного бобра, органично сливавшиеся с мокасинами такого же цвета.
-Таппанук – Чёрный Волк!!! – радостно подхватили вокруг.
Лицо Таппанука было непроницаемо, как и подобает взрослому Ленапе, в любой ситуации умеющему сдерживать свои эмоции.
Сатики смотрела на Таппанука, широко распахнув глаза, в которых светилась доселе неведомая ей радость за юношу. Когда Таппанук с матерью поравнялись с ней, она сначала сделала, а только потом поняла что сделала.
Она, сама не веря своим глазам и ушам, помимо воли своей, протянула руку, тронула Таппанука за плечо и крикнула громко, так что сама испугалась того что крикнула:
-Таппанук – Большой Охотник! Таппанук - Чёрный Волк!!!

ТАППАНУК

-Таппанук – Большой Охотник! Таппанук – Чёрный Волк!!!
Он не ослышался? Таппанук обернулся на знакомый звонкий голос. Нет, слух не обманул его. То была она, Сатики! Мало того, она держала руку на его плече, но тотчас как он обернулся, одёрнула её, опустив глаза.
Уже вполне привычные дрожь в коленях и сдавленное дыхание послужили ответом его тела на слова Сатики.
С трудом передвигая ноги и еле переведя дыхание, он подошёл к Катуитите и преклонил перед ней колени. Мать, гордо подняв голову и скрестив на груди руки, осталась стоять поодаль, одариваемая одобрительными взглядами членов общины.
Таппанук положил к ногам Катуитите мясо и печень.
- Встань с колен, охотник – молвила Катуитите.
- Солнце всегда встаёт над большой солёной водой, а заходит за холмом Вайоман -продолжала старая женщина.
- Воды реки Ни-Сули-Тук всегда текут в одну сторону, карибу всегда приходят с одной стороны, и уходят из года в год туда же. Возьми свои куски мяса, а также печень убитого животного и положи в общий котёл. Так было всегда и так будет.
Затем она коснулась его лба своей ладонью, а другой рукой показала в сторону главной поляны и большого костра.
- Ступай, Чёрный Волк. Твой отец, великий охотник Мойтон мог бы сейчас гордиться тобой.
Таппанук взял мясо, встал с колен, повернулся и направился в сторону большого костра, куда уже подходили другие молодые охотники и несли свою добычу для совместной трапезы.
Возле костра уже суетились женщины, насаживая большие куски мяса на толстые ветви деревьев для их последующего запекания. Часть мяса вместе с костями отправлялось в большие котлы, где они будут вариться. Кроме того варился дикий рис, кукуруза, пеклись кукурузные лепёшки и запекалась рыба. Неподалёку от большого костра для этих целей были разожжены костры поменьше.
Чуть выше большого костра, на самых почётных местах, рядом с вождями, были приготовлены места для молодых охотников и членов их семей.
Все расселись сообразно родовой принадлежности, небольшими группами. Причём совсем рядом с новообращёнными охотниками располагались самые ближайшие родственники - мать, отец, братья, сёстры. Потом располагались более дальние родственники.
Остальные соплеменники сели ниже большого костра и по бокам, окружив, таким образом, плотным кольцом виновников торжества и членов их общин. В круг общины вошёл Калау, старейшина рода Волков, двоюродный дядя матери Таппанука.
- Встань, Таппанук, сын Мойтона.
Таппанук встал и подошёл к Калау.
- В знак того что ты теперь охотник и взрослый мужчина, в знак того что ты теперь можешь кормить свою семью, а так же в знак того что ты теперь можешь связать свою жизнь с женщиной, заботиться о ней и кормить её и детей её, а так же для того чтобы все видели что ты Большой Охотник из Великого Клана Волков… далее Калау молча извлёк из своего большого шлема, сшитого из шкурок горностая, расшитых бисером и иглами дикобраза и бело - голубых перьев орла, одно большое перо, преклонил голову Таппанука и при помощи застёжки из иглы дикобраза и кожаных ремешков закрепил перо за левым ухом Таппанука основанием вверх. Конец пера мягко лёг юноше на плечо.
- Таппанук – сын Мойтона! – громко молвил Калау. – Таппанук – Чёрный Волк!
- Таппанук – Чёрный Волк!!! - Вторили ему члены общины.
Таппанук подошел к матери и сел рядом с ней. Мать смотрела на него не отрываясь, и не скрывая своей гордости, и улыбалась. Впервые за всё время церемонии Таппанук не смог сдержать эмоций, обнял мать, уткнулся лицом в плечо и шмыгнул носом.
- Только бы Сатики этого не видела!

САТИКИ

На последний день большой сходки племени был назначен день выбора невест. Сатики вместе с другими незамужними девушками тщательно готовилась к этому событию.
Утро назначенного дня выдалось тёплым и солнечным. Обильная роса, выпавшая ночью, искрилась на солнце. Замужние женщины семейства сгрудились вокруг Сатики и помогали ей в приготовлениях – заплели ей косы, украсив волосы бисером, ремешками и тонкими полосками шкуры горностая, мать одела на Сатики новый, расшитый бисером фартук и новые мягкие ноговицы. Венцом всему было ожерелье с тотемом. Сатики ещё раз проверила на прочность сыромятные ремешки ожерелья. Не порвёшь, даже если очень захочешь. Можно только снять через голову. Это её успокоило.
В полдень всё население лагеря вышло к большому костру и заняло удобные места для созерцания. Шаманы вынесли бубны, вожди надели праздничные головные уборы. Двумя отдельными группами, чуть ниже по склону холма расположились молодые девушки и юноши. Девушки одели свои лучшие и самые красивые одежды, но без излишних атрибутов, которые могли мешать им во время бега. Волосы были заплетены в косы и украшены бисером и шкурками горностая и белки. На груди красовались тотемы кланов. Ноги были обуты в низкие мокасины с жёсткой подошвой.
Юноши были в самых скромных одеяниях, в лёгких курточках или жилетах, в мягких ноговицах, плотно обтягивающих бёдра, но без мокасин. Юноши были босиком для того чтобы уравнять с ними шансы девушек.
Сатики быстро и мельком, чтобы никто не заметил, оглядела группу юношей, стоящих неподалёку, примерно прикидывая, кто может быть претендентом на её тотем. Добрая половина лиц была ей очень хорошо знакома.
Выйтанкун из общины Кроуси, присылавший ей подарки, конечно, был претендентом номер один. И если он побежит за ней, а так, скорее всего и будет, позволит ли Сатики ему забрать её тотем? Она ещё не была уверена до конца.
Или может быть Ваукини захочет повторить свой прошлогодний забег за Сатики? Да нет, вряд - ли. Две отметины на его щеке красноречиво говорили о том, что делать этого ему не следует.
Унки из очень уважаемого рода Черепахи несколько раз встречал её в лагере и всегда улыбался, глядя ей в след. К тому же он был одним из двух молодых людей, убивших на охоте второго оленя, и сейчас был в центре внимания.
Она мельком взглянула на Таппанука. Как всегда, почти во всём чёрном, лишь серая бахрома на рукавах куртки и бело-голубое перо в волосах. На груди – тотем с изображением волка. Чёрный Волк, одним словом…
Нет, Таппанук конечно не побежит за ней. Вон как на него смотрит Наттаки, глаз отвести не может. И это уже давно видит вся деревня и Таппанук наверняка тоже видит.
Или болтушка Наунилиту. Если Таппанук бросится за ней, то она и трёх шагов не пробежит, упадёт на спину и позволит ему, даже без видимой борьбы, сорвать с её шеи тотем их клана с изображением Гризли.
Да что она всё об этом противном Таппануке? Он и так был задавалой, лишнего слова не скажет и не посмотрит, а уж после давешних подвигов на охоте, так вообще мимо пройдёт и не заметит. Тоже мне, Чёрный Волк, фи!

ТАППАНУК

Собрались кучкой, смеются, а сами нет-нет, да и поглядывают в их сторону.
Красивые все такие, стройные, нарядные, с новыми украшениями в волосах.
Сатики конечно нет равных! Из всех девушек только она одна не взглянула ни разу в их сторону. Зато Наунилингу так и зыркает на них. И так повернётся, и сяк. И руками поведёт, чтобы всем была видна её новая, расшитая цветным бисером и подбитая мехом курточка, и губки надует. Но симпатичная девчонка, ничего не скажешь. И глазки давно ему строит и это не может не заметить только слепой.
А Наттаки, дочь Макота? Вообще, как кажется, откровенно и не скрываясь, смотрит на Таппанука.
Сёстры - близняшки Матуэн и Кайола, похожие друг на друга как две капли воды, всё время шепчущиеся между собой. Ну, с этой парочкой всё предельно ясно. Вон рядом с Таппануком стоят двоюродные братья Уманк и Виннуэн из клана Воронов деревни Омайа. Большинство присутствующих абсолютно точно знает что между ними и сёстрами сговор, и едва сёстры скроются в лесу, братья моментально найдут их и вернутся в деревню с их тотемами. И все юноши об этом тоже знают, и никто кроме братьев за сёстрами не побежит, разумеется. Как только Уманк с Виннуэном сестёр различать будут? Ведь они абсолютно одинаковые! Таппанук усмехнулся…
Шаман ударил в бубен, возвещая о том, что все приготовления закончены и настала пора главного действия. Девушки спустились ещё немного ниже по склону холма, юноши расположились чуть выше их.
Большой Вождь Маннота поднялся, вышел вперёд, поднял правую руку и громко произнёс:
- Пусть каждый молодой воин сегодня выберет себе жену, и пусть каждая девушка обретёт сегодня себе мужа! Пусть юноши принесут сегодня тотемы своих избранниц и положат их к ногам старейшин их кланов!
Шаман сильно ударил в бубен и девушки, сорвавшись с места, побежали вниз по склону холма, в направлении речной долины, укрытой лесом.
Юноши стояли на месте, ожидая сигнала шамана. Едва девушки достигли середины склона и поравнялись с большим серым валуном, удар бубна возвестил юношей о том, что пора начинать погоню. Юноши сорвались с места и побежали вниз, за своими невестами.
Таппанук немного замешкался в самом начале, но успокоил себя мыслью о том, что он легко обгонит всех остальных у подножия холма.
В то время как юноши бежали по склону, девушки, миновав большой валун, выбежав на ровное место у основания холма, стали разбегаться в разные стороны, с тем, чтобы укрыться в лесном массиве.
Юноши на бегу зорко следили этими маневрами, и каждый корректировал своё движение в зависимости от того, в каком направлении двинулась его избранница.
- Наунилингу или Наттаки? – Таппанук всё никак не мог решить.
-Наттаки или Наунилингу? – обе девушки ему нравились одинаково, и если он выберет одну из них то, скорее всего не встретит никакого видимого сопротивления с их стороны при поимке, и спокойно снимет ожерелье с тотемом с шеи любой из них.
Поравнявшись с валуном, он заметил, что обе девушки продолжают бежать примерно в одном направлении, и это облегчало ему задачу. Так же он заметил краем глаза, что Сатики взяла сильно вправо, прямо к скалистому ущелью, поросшему молодым сосняком и папоротником, и усыпанному мелкими камнями. Вот хитрая! - пронеслось в его голове. Ей в мокасинах там будет очень удобно, а вот юноше, который побежит за ней босиком, придётся совсем несладко. И скорее всего она будет карабкаться на противоположную стену ущелья, и догоняющему её охотнику придётся проделать тот - же путь, ступая босыми ногами на острые камни и корни сосен, пробивших себе путь в камне.
Наттаки и Наунилингу в то время уже подбежали к лесному массиву и поравнялись с первыми деревьями. Надо прибавить шаг, чтобы не упустить их и не потерять из виду.
-Наттаки или Наунилингу? – сейчас самое время решать, кто станет его невестой, потом будет поздно.
Он повернул голову немного вправо. Туда, где Сатики уже достигла леса и сейчас скрывалась в ущелье. Её фигура мелькала среди деревьев, ещё немного и она скроется в густых зарослях сосняка и папоротника. Немного впереди и правее Таппанука бежал Выйтанкун, держа направление к скалистому ущелью, где скрывалась Сатики. Ну, этому- то вряд - ли кто удивится.
-Наттаки или Наунилингу? – обе девушки уже почти скрылись в лесу, но теперь бежали не рядом, а уже разделившись. Наунилингу слева, а Наттаки немного правее, и они всё дальше и дальше разрывали дистанцию между собой.
Пришло время принимать решение, и Таппанук его принял! Вернее он сам не понял, как получилось что он, вместо того чтобы добежав до леса, выцелив глазами скрывающиеся в зарослях фигуры Наунилингу или Наттаки, вдруг, сам того не осознавая, повернул резко вправо к ущелью, туда где скрылась Сатики, и очутился за спиной преследующего Сатики Выйтанкуна!

[Garik-SPB]

САТИКИ

Сатики не просто так выбрала это направление. В каменном ущелье она в своих мокасинах как рыба в воде, а вот преследующему её претенденту придётся несладко. И если за ней погонится тот, который ей не нравится, то шансов у него почти не будет. И укрыться в зарослях папоротника ей легче, чем в чистом лесу, куда побежало большинство девушек.
Добежав до первых молодых сосёнок у входа в ущелье, она обернулась. Ага, уже видно, что Выйтанкун бежит в её направлении. Не зря он присылал ей подарки. Все остальные бегут вниз к лесу, кое-кто немного отстал. Скорее всего, один Выйтанкун и будет её преследовать. Ну, тем и лучше. Не придётся тогда ни от кого скрываться. Чисто для порядка она заставит Выйтанкуна покарабкаться по острым камням по склону ущелья, хватаясь за корни и ветки сосен, потом она затаится в зарослях папоротника, далее даст ему себя обнаружить и догнать. Немного посопротивлявшись для порядка, и скорее всего, укусив его один разок за руку, Сатики позволит Выйтанкуну снять с её шеи тотем. Потом они встанут, он возьмёт её за руку и скажет:
– «Не иди передо мной, может, я не пойду за тобой, не иди за моей спиной, может я не смогу повести тебя за собой, иди рядом со мной и мы станем единым целым»
И они пойдут вверх по склону холма, держась за руки, и она будет идти рядом с Выйтанкуном, ступая с ним шаг в шаг, покорно опустив глаза.
И войдут они в деревню, и Выйтанкун поднесёт тотем с изображением головы лисицы матери Сатики и старейшинам их рода и спросит:
- Это ваш тотем?
- Да, это наш тотем, - ответят ему.
И отдаст он тогда тотем старейшине рода Матованкунов и скажет он, что отдаёт им их тотем, но берёт себе взамен их девушку.
И старейшина скажет, что пусть будет так, ибо так всегда было и будет у славного народа Ленни – Ленапе.
И наутро, собрав свои типи, устремятся все Кроуси на север, и Сатики пойдёт вместе с ними, и Выйтанкун введёт её в свою хижину в деревне, и наденет на неё тотем их рода Кроуси, с изображением Енота. И станет Сатики верной женой Выйтанкуну и будет продолжать древнейший и уважаемый всеми Ленапе род Кроуси.
Уже забежав в ущелье, проскочив заросли молодых сосен, она ещё раз оглянулась посмотреть, сильно ли отстал Выйтанкун. Оглянулась и замерла на мгновение в замешательстве. Нет, с Выйтанкуном было всё в порядке, он сильно не отставал и уже приближался к сосняку, миновав открытый участок склона. Но поразило Сатики то, что Выйтанкун был не один! Следом за ним бежал ещё кто-то. В этом не было ни капли сомнения. Кем был тот второй, разглядеть не удавалось из за широких плеч Выйтанкуна и сосновых веток, мешавших обзору. Может быть это Ваукини решил во второй раз попытать счастья? Ну уж нет! Если это так, то придётся Сатики понадёжней укрыться в зарослях папоротника и выжидать. А там будь, как будет.
В недоумении Сатики замерла на секунду, и бросилась в сторону противоположного склона ущелья, перепрыгивая с камня на камень, огибая большие валуны и уворачиваясь от норовивших хлестануть её по лицу сосновых веток. Затем она быстро вскарабкалась по склону ущелья, легко касаясь подошвами мокасин осыпающиеся под её ногами камни, ухватилась за корни огромной сосны на краю ущелья, подтянула своё лёгкое и гибкое тело на руках и скрылась в зарослях папоротника.

ТАППАНУК

Таппанук похоже и сам не понял как произошло то, что ноги сами, может быть вопреки его воле, понесли юношу в направлении убегающей Сатики. Может быть он подумал в этот момент о том, что если Выйтанкун догонит Сатики и сорвёт с неё тотем, а затем уведёт с собой в дальнюю северную деревню, где жили и охотились Кроуси, Таппанук больше никогда не увидит Сатики, или будет видеть очень редко, один или два раза в год, когда представители всех общин племени собираются на большой сход? Или может быть Таппанук решил бросить вызов самому Выйтанкуну, сильному охотнику из очень уважаемого клана?
В любом случае, ответить сам себе на этот вопрос Таппанук не мог и просто бежал, постепенно сокращая дистанцию с Выйтанкуном.
Таппанук видел из за спины Выйтанкуна карабкающуюся по каменистому склону Сатики, видел как она повисла на корнях большой сосны, подтянулась на них, вылезла на ровное место и скрылась среди деревьев и кустарника. Выйтанкун в это время уже начал карабкаться вверх по склону, и Таппанук последовал за ним. Босиком, надо сказать, это было делать нелегко, да вдобавок из под ног Выйтанкуна то и дело сыпались камни и скатывались прямо на Таппанука. Выйтанкун, до сей поры не замечавший преследования, видимо услышал сзади шум и обернулся. Немало удивившись, судя по выражению его лица, он стал карабкаться вверх с удвоенной энергией, ещё больше засыпая Таппанука камнями. Стиснув зубы и превозмогая боль в оцарапанных подошвах и ладонях, пальцами цепляясь за неровности почвы, Таппанук и не думал отставать. Когда до конца склона оставалось совсем немного, Таппанук решил схитрить и двумя прыжками в сторону оградил себя от осыпающихся сверху камней. Но и Выйтанкун был хитёр и тотчас повторил маневр Таппанука, сместившись в ту - же сторону. Да ещё и нарочно несколько раз сильно черпанул ногой по склону ущелья, окатив Таппанука новым градом камней. Один из них больно ударил Таппанука в плечо, от другого юноша с трудом увернулся. Изловчившись, Таппанук сумел было ухватить Выйтанкуна рукой за голую пятку, и даже подтянуться на его ноге, сократив дистанцию до минимума, но Выйтанкун вырвал ногу из рук Таппанука, и крепко ухватился за корни сосны, стоящей на краю ущелья.
Таппанук, в свою очередь, тоже сумел ухватиться за корень или высохшую ветку сосны, и стал подтягиваться на ней, быстро перебирая ногами. Через несколько мгновений он уже был наверху, но Выйтанкун, всегда бывший чуть впереди, смог оказаться на ровной площадке у ствола сосны чуть раньше Таппанука, что дало ему время сориентироваться и занять более выгодную позицию лицом к Таппануку, и спиной к лесу. Не успел Таппанук вскочить на ноги, как Выйтанкун уже летел на него, выставив вперёд колени и локти. Увернуться Таппанук уже не успевал, броситься навстречу тоже. Единственное что он сумел сделать, это ещё больше вжаться в землю на краю ущелья, схватиться руками за неровности почвы и спрятать голову.
Выйтанкун со страшной силой, всем своим телом врезался в Таппанука, навалился на него и, упёршись ногами в ствол сосны, принялся сталкивать его с края ущелья. Таппанук держался как мог, но Выйтанкун был тяжелее него, и позиция для атаки была куда более предпочтительной. В конце концов, Таппанук стал съезжать в ущелье, из последних сил цепляясь за обнажившиеся корни сосны. Вот уже всё тело Таппанука внизу, и только руки ещё цепляются за корни и камни. Выйтанкун всё наседает и ему осталось сделать последнее усилие для того чтобы Таппанук, разжав свои пальцы, начал скатываться вниз по склону ущелья, а скатившись, уже вряд ли у него будет достаточно сил для того чтобы сразу снова вскарабкаться вверх и продолжить преследование. Да если даже и вскарабкается, к тому времени Выйтанкун своим зорким глазом сумеет понять, куда скрылась Сатики, и догнать её. Скорее всего, она не ушла слишком далеко и наверное просто спряталась неподалёку и наблюдает за происходящим.
Таппанук сжал изо всех сил пальцы, вцепившиеся в корни, и попытался найти опору под ногами. Да какое там? Камни просто осыпались под ногами Таппанука и скатывались вниз, на дно ущелья. Выйтанкун выпрямился, упёрся спиной в толстую ветку сосны, а ногой в грудь Таппанука, и надавил на неё. Таппанук ждал этого и был готов к такому приёму Выйтанкуна. На этот случай у него был последний шанс. Резко разжав пальцы, держащие корни сосны, он отпустил их, одновременно схватив ногу Выйтанкуна и повиснув на ней, стремясь увлечь Выйтанкуна за собой по склону. Выйтанкун взмахнул руками, схватился за ветку и резко тряхнул ногой, пытаясь сбросить Таппанука. И это скорее всего ему удалось бы, но вдруг страшный хрип, или рёв раздался за спиной Выйтанкуна и что то большое и серое мелькнуло в воздухе и ударило ему в спину. Выйтанкун повалился вперед, перелетел через Таппанука и повалился на склон ущелья, медленно сползая вниз, пытаясь при этом затормозить своё движение, хватаясь за камни. Таппанук сумел перехватить руки и снова вцепиться в корни дерева и одним махом подтянувшись, оказаться наверху. Выйтанкун съехал тем временем на самое дно и встал на колени, не в силах подняться на ноги и снова броситься вверх по склону.
Таппанук, выбравшийся наверх, стоя на четвереньках, поднял глаза и остолбенел. Прямо перед ним, буквально в двух шагах, стоял и смотрел на него огромный волк. Вернее, это была волчица. Огромная и серая волчица, оскалив свою пасть и показывая Таппануку свои длинные белые клыки, смотрела на него, не мигая и не отводя глаз, пригнувшись к земле, готовая к смертельному прыжку.
Из горла доносилось утробное рычание.
- Вот что сбросило Выйтанкуна обратно в ущелье! – догадался Таппанук.
- А мне-то что делать? - подумал он, и рука его инстинктивно потянулась к правому мокасину за ножом. Ножа не было. Мокасина тоже. Он был босиком и только сейчас вспомнил об этом.
Продолжая стоять на четвереньках перед волчицей и не зная что предпринять, Таппанук инстинктивно сделал то, что, наверное, делали все его предки, столкнувшись с опасностью. Он пригнулся к земле, подражая движениям волчицы, оскалил свой рот и показал ей свои зубы. И зарычал! Зарычал по- звериному, утробно и истошно.
Так они и стояли друг перед другом, пригнувшись, скалясь друг на друга и дико рыча - огромная серая волчица и человек, на груди которого висел тотем с изображением волка. Серая волчица и Таппанук – Чёрный Волк.
Внезапно волчица ослабила свой оскал, убрала клыки, перестала рычать и потянула носом в сторону Таппанука.
Таппанук тоже перестал рычать и скалиться. И тоже, повторяя движения волчицы, потянул носом.
Волчица вдруг легла на брюхо, вытянула вперёд свою морду и поползла к Таппануку.
Инстинктивно Таппанук повторял все её движения и также прижался к земле и подался вперёд, к волчице.
Не мигая, и не сводя с Таппанука своих голубых глаз, волчица настолько близко приблизилась к человеку, что он ощутил на своём лице её горячее дыхание. Волчица снова повела носом и, вытянув голову ещё ближе к Таппануку, несколько раз вдохнула воздух рядом с лицом юноши. Таппанук в оцепенении смотрел ей в глаза, но своих глаз не отвёл и не моргнул ни разу. В глазах волчицы не было ни капли агрессии и Таппанук ждал что будет дальше. А дальше волчица легко, но очень медленно поднялась на лапы, ещё раз нюхнула воздух в направлении Таппанука, так - же медленно и плавно повернулась и стала уходить вдоль склона ущелья. Перед густыми зарослями папоротника и ивняка она вдруг остановилась на секунду, обернулась назад, оглядела внимательно Таппанука ещё раз, подняла морду вверх, повела носом и неслышно скрылась из виду.
Таппанук остался стоять на четвереньках на краю ущелья возле толстого ствола сосны. Ощущение нереальности происходящего не отпускало его. Он посмотрел вниз и не увидел Выйтанкуна ни на дне ущелья, ни на склоне его. Наверное, ушёл обратно в лагерь, а скорее всего побежал в сторону леса искать себе другую невесту.
А что же он, Таппанук? Так и будет стоять на четвереньках, словно дикий зверь? Юноша повернулся в ту сторону, куда, по его мнению, скрылась Сатики.

САТИКИ

Продравшись сквозь заросли папоротника, которые местами превосходили рост человека, и выскочив на небольшой бугорок, на котором росло несколько сосен, Сатики оглянулась. Отсюда ей был виден край ущелья, где вот-вот должны были показаться её преследователи.
- Кто - же всё-таки этот второй? – думала Сатики, занимая удобную позицию для наблюдения. Наконец возле нависших над ущельем корней показалась голова человека. Сатики присмотрелась. Да, это был Выйтанкун. Через несколько мгновений он был наверху целиком, но дальше не побежал, а развернулся в направлении ущелья. Ещё через секунду показалась голова второго преследователя. Сатики как не вглядывалась, не могла определить кто это был. В то самое время Выйтанкун прыгнул в направлении выползающего наверх человека, и стал сталкивать того вниз. Потом он встал, упёрся спиной в ветку сосны, и продолжил ногой толкать вниз своего соперника, опускаясь всё ниже и ниже. Вдруг огромная серая тень с глухим рычанием промелькнула откуда-то сбоку и сзади Выйтанкуна и с силой обрушилась всей своей массой ему на спину. Выйтанкун взмахнул руками и исчез в ущелье. В одно и то же мгновение с этим, на площадку перед краем ущелья взобрался человек и встал на четвереньки. Это был уже не Выйтанкун, а тот, второй. А серая тень, свалившая Выйтанкуна вниз, оказалась огромной серой волчицей, которая теперь стояла, низко пригнувшись к земле, скаля пасть и утробно рыча. В двух шагах от неё на четвереньках, тоже пригнувшись к земле, оскалившись и рыча, стоял человек. Взлохмаченный, весь покрытый пылью, за которой с трудом, но угадывался первоначальный чёрный цвет его куртки и ноговиц. Сомнений быть не могло. То был Таппанук! Таппанук – Чёрный Волк стоял на четвереньках, глядя прямо в глаза волчице и рычал по - звериному.
Сатики стало страшно, и первым её желанием было убежать, но она с трудом заставила себя остаться, настолько завораживающей и нереальной выглядела сцена, за которой она наблюдала.
Вдруг волчица совершенно изменилась в своём поведении. Агрессивная изначально стойка сменилась на какую-то щеняче-покорную. Она внезапно убрала свой оскал, легла на брюхо, вытянулась во весь рост, поджала передние лапы и потянулась носом в сторону Таппанука. Юноша проделал те же движения, что и волчица, потянувшись лицом к ней. Потом волчица стала ползти на передних лапах к Таппануку, вытягивая к нему свою морду. Через несколько мгновений они сблизились и, как показалось Сатики, обнюхали друг друга.
Сатики как завороженная смотрела на это представление, не в силах пошевелиться.
Вскоре волчица медленно встала на все четыре лапы, так же медленно повернулась к лесу, и бесшумно скрылась в кустах…
Таппанук ещё какое-то время стоял в своей немыслимой позе, потом встал, выпрямился, окинул взглядом ущелье и заросли папоротника перед ним, поправил волосы, выбившиеся из под кожаного ремешка, отряхнул их от пыли, потрогал пальцами перо и, … повернувшись в ту сторону где притаилась Сатики, шагнул в заросли папоротника в её направлении.
Несколько мгновений Сатики не могла придти в себя от увиденного, стоя в оцепенении за стволом сосны, но рассудок постепенно вернулся к ней, она кинула взгляд вниз и увидела Таппанука, стремительно прокладывающего себе дорогу в зарослях. Он был уже совсем близко.
- Бежать! Скорее бежать! - пронеслось в мозгу.
Сатики повернулась и бросилась в лес, от того непонятного что она только что увидела и не могла окончательно придти в себя. Или же она просто бежала от Таппанука? Только сейчас она вновь осознала кто она и почему она здесь. В груди вдруг приятно заныло, а лицу стало жарко.
- Таппанук??? Она снова поймала себя на том, что испытывает одновременно страх, недоумение и ещё какое-то непонятное щемящее, но вместе с тем очень приятное чувство. Перед ложбиной, лежащей на её пути, закрытой высокой, почти по пояс, сочной зеленой травой, она на миг обернулась. Увидела Таппанука, преследующего её, сокращавшего дистанцию с каждым своим прыжком, и прыгнула в эту траву, кубарем покатившись по мягкому травяному склону, скрывающему девушку в своей ароматной зелени.

ТАППАНУК

Поправив волосы и вытерев пыль с лица, Таппанук бросился в заросли папоротника, увидев сломанные кем-то, пробегавшим здесь до него, стебли.
Несомненно, здесь недавно прошла Сатики, и он скоро настигнет её. Настигнуть - то скорее всего настигнет, а вот позволит - ли она сорвать тотем с её шеи?
Да и надо - ли ему это?
Сатики…он представил её, танцующую в свете костра, какую он видел несколько дней назад на большой поляне, её стройную фигуру, её руки, плавно двигающиеся в такт звукам бубнов, её шею, глаза и губы, её звонкий смех… и под ложечкой у юноши приятно защемило.
Он прибавил шаг, на мгновение, вырвавшись из зарослей папоротника, раздвинув листья руками и увидел её. Совсем недалеко, на небольшом бугорке, поросшем редкими соснами. Это придало Таппануку сил и он, не обращая внимания на саднившие ступни и ладони, на тупую боль в плече от удара коленом Выйтанкуна, с удвоенной энергией бросился за девушкой, которая уже снова убегала от него, скрываясь в тёмной ложбине, поросшей высокой травой.
В несколько прыжков он достиг ложбины и нырнул в неё, покатившись под уклон. Мягкая и влажная, невероятно пахучая трава приняла его тело как одеяло из мягчайших заячьих шкурок. Достигнув самого дна неглубокой ложбины, он встал на колени, стоя в этой траве по грудь и принялся озираться по сторонам в поисках Сатики.
- Куда она могла запропаститься? – подумал Таппанук. – ну не в траве же спряталась?
Сердце его бешено стучало, и он прислушался. Ни шороха. Ни звука. Лишь пение птиц и стук дятла. Где-то неподалёку по ветвям сосны пробежала белка, и вниз сорвались и упали на землю две шишки. Ещё прислушался. Неужели ушла? Вдруг еле слышный шорох позади заставил Таппанука резко обернуться и обомлеть от увиденного. Прямо за его спиной, на расстоянии вытянутой руки, так же на коленях, стояла Сатики. Молча смотрела на него и улыбалась. Таппанук повернулся к ней, теперь они стояли друг напротив друга, совсем рядом, наполовину скрытые высокой пахучей травой и смотрели друг другу в глаза. Весь в пыли, с кровоподтёками и ссадинами на лице, Таппанук – Чёрный Волк. И красивая и статная, черноглазая и черноволосая Лисица Сатики.
Таппанук словно ком проглотил, не мог вымолвить и слова, да и забыл вообще, что дальше делать, настолько он был околдован взглядом Сатики. А она улыбалась, и в улыбке её Таппанук внезапно стал различать какие-то новые нотки, те которых раньше не замечал в ней. Улыбка стала более мягкой, а взгляд более тёплым, чем обычно. Наконец Таппанук вышел из оцепенения, ободренный этой улыбкой и взглядом, выпрямился, и хотел уже поднять руки к шее Сатики, туда, где покоился её тотем. Как вдруг ощутил на своих ладонях прикосновение рук Сатики и вздрогнул. Сатики молча и не сводя с Таппанука своих чёрных глаз, взяла обе его руки и повернула ладонями вверх. Затем медленно потянулась к ожерелью с тотемом, обвивающему её шею. Сняла его через голову, вложила в одну свою руку, а затем опустила в открытую ладонь Таппанука. Другая её рука в то же самое время легла в свободную ладонь Таппанука и слегка сжала её.
Затем Таппанук поднялся и помог подняться девушке. Они молча вышли из ложбины с высокой травой и пошли краем леса в направлении лагеря.
Таппанук время от времени поворачивал голову и смотрел украдкой на свою невесту. Сатики ловила его взгляды, смущённо улыбалась при этом и опускала глаза. То была уже не та улыбка дерзкой и озорной девчонки, которую доселе знал Таппанук. В этой улыбке заключалась любовь и нежность. Новое, доселе неизведанное чувство подступало к сердцам обоих и от этого становилось радостно и хотелось петь и смеяться.
Выйдя из леса и направившись по склону холма в сторону лагеря, Таппанук сильнее сжал тотем в одной руке, а другой рукой крепче прижал к себе Сатики. Солнце заходило за холм Вайоман, чтобы назавтра выйти с другой стороны, дав жизнь новому дню.
Таппанук шёл к своей новой жизни, неся тотем с головой лисицы в одной руке, а в другой его ладони лежала ладонь его невесты Сатики.
«Не иди передо мной, может, я не пойду за тобой, не иди за моей спиной, может я не смогу повести тебя за собой, иди рядом со мной и мы станем единым целым…»

Коренным жителям северо-востока США, народу племени Ленни-Ленапе (Делаваров) посвящается…

[Dimanych]

Ура!!!!!!!!! Отчет!!!! Сейчас на работе-почитаю !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

[Иванов]

"Есть много способов пахнуть скунсом".

[Николаевна]

Ну что тут можно сказать?!СПАСИБО!!!
Отчёт посмотрела,почитала,а историю старика-индейца скопировала что бы почитать не торопясь,не отвлекаясь на дела.

[Adnak]

Шедевр! ...

[Vnukoff]

Гарик, да это ОТЧЁТИЩЕ!!!!
Какой слог, какая динамика!
Огромная тебе благодарность, жму руку! И,- так держать!!!!

[Паулюс]

Гарик! Ну что тут сказать, ШЕДЕВРАЛЬНО!!!
Пы.Сы. Но табачком мог бы и поделиться

[Ehuenio]

А че курил хочется спросить?

[Natalka]

Да уж, эабил Паша что-то серьёзное . Игорюха, молодец! Надо тебя на зиму куда-нить на подольше заслать.

[Adnak]

Я тож начиная читать и дойдя до подаренной Пашей сигары подумал, что Пашина сигара явно с сюрпризом была)) ...а прочитал до конца--100%-ый шедевр!

[Chicago]

ФАНТАСТИКА!!!!!!!! Спасибо за отличный отчёт и приятное время препровождение в течении его чтения!!!!!